На фестивале документального кино в Киеве разгорелся вполне ожидаемый скандал: только вне конкурса разрешили показать заявленный в основной программе фильм эстонских кинематографистов «Шахта №8», который снимался три года назад в Снежном на основе реальной судьбы двух сестричек и брата - Ульяны, Юлии и Юры Сикановых.

Съемки шли три года

На тот момент только Уля была совершеннолетней. Эстонцы совместно с украинским сопродюсером делали фильм о том, как выживает донбасская провинция, где закрытие шахт привело к тотальным проблемам.

Лишившись работы, люди вынуждены были искать средства к пропитанию, в прямом смысле роясь в земле, добывая уголь в «дырках» и для себя, и на продажу. В снежнянском поселке шахты №8, где и снимался фильм, их рыли в собственных огородах и дворах, где пласты просто выпирали наружу.

Съемки шли три года, местная власть не вмешивалась во вполне законную работу творческой группы.

Этот фильм мне удалось посмотреть еще год назад, диск подарил Юра с разрешения режиссера Марианны Каат. Но с условием: не копировать его, оградить от того, чтобы он попал в Интернет, иначе были бы нарушены договорные обязательства.

В Интернете был выставлен трейлер, интерес к фильму возрастал, но продвижение на телеканалы и в киносеть тормозила украинская сторона, находя разные причины…

Эта яма зияет напротив того теперь уже бывшего дома, хозяина которого Юра в фильме назвал «камикадзе». Подрыл свой дом - и лишился его.

Запрет разрекламировал фильм

Кинолента участвовала во многих фестивалях в Европе, в США, Канаде, даже в Африке, получала призы. Проникнувшись ситуацией в семье Сикановых, люди высказывали пожелание помочь не только им, но и городу. Прошлым летом Марианна искала понимания у городских властей, чтобы выполнить пожелание благотворителей из Канады оказать финансовую помощь на острые нужды в работе с молодежью, ремонт детских учреждений. Не сложилось…

Но, наконец, было согласовано участие фильма в киевском (тридцатом для фильма) фестивале документального кино по правам человека Docudays UA, как вдруг накануне показа украинская сторона отозвала фильм, объяснив это тем, что он постановочный и не отвечает критериям документалистики. Марианна Каат утверждает, что, мол, были всякие мотивы не показывать фильм в Украине, но именно этот никогда не упоминался. С чьей подачи поступило «вето»? Если рассудить, что он - «поклеп» на украинскую действительность, так это полный абсурд, фильм стопроцентно реальный. Если - «подкоп» под нынешнюю власть, так ведь фильм снимался еще при «оранжевых»: вакханалия огородных копанок наблюдалась именно года три назад.

Сейчас этот доморощенный бизнес не просто пошел на убыль, его не существует, а копанки и «дырки» качают уголь только там, где его можно добывать в промышленных объемах. А это уже не уровень городка Снежного или тех же Тореза с Шахтерском. Тут ищи хозяев в самых высоких верхах.

Запрет фильма сработал с точностью до наоборот: в Интернете его просмотрели десятки тысяч людей. Еще год назад намеревалась описать ситуацию с этой документальной лентой, но и сам Юра категорически отказывался выставлять свою жизнь напоказ, и Марианна подчеркивала, что реакция на предание гласности всей этой истории могла бы быть непредсказуемой именно для ее героев.

Но сейчас фильм, благодаря скандалу на фестивале, оказался весьма обсуждаемым… Юра рассказал, что, когда закончился показ, в зале и на полу сидели зрители, и в проходах стояли. Отбоя не было от собеседников. И всю прошлую неделю Снежное атаковали журналисты.

Зигзаги судьбы

Через месяц Юре исполнится 19 лет. Жизнь воспитала в нем стойкость характера. Но чтобы выкарабкаться из провалов провинциального бытия, парню понадобится не только собственное упорство, но и помощь.

Юрий - внук известного и весьма уважаемого в городе бывшего директора крупного завода химического машиностроения. Трагедия на дороге унесла жизнь дедушкиной супруги, которая была беременна. Остался он с пятилетним сыном Сашей (отец Ули, Юры и Юли). Владимир Васильевич женился еще раз. И особой близости с внуками у него не было. Саша после школы поступил было в вуз, вскоре женился. Но его судьба совсем не задалась.

Счастливые дедушка и бабушка держат на руках отца Ули, Юры и Юли.

Он бросил учебу, уехал с семьей в Амвросиевкий район, где прожил лет десять. Благополучным его образ жизни не назовешь. Девять лет назад не стало деда, через год умер и Александр. А его жена с тремя детьми обосновалась в снежнянском поселке шахты №8. Перипетий жизни не выдержала, запила… Чтобы прокормить семью, Юра с товарищами еще школьником подрядился сначала работать на хозяина «дырки», а потом и свою вырыл. Прямо в углу двора у своего дома.

Оградили детей от алкоголиков

…Вот в такой ситуации и познакомился Юра, из любопытства подъехав на велосипеде к съемочной группе, с кинематографистами из Эстонии. А Марианна как раз и искала для съемок семью с необычной историей. С мамой разговаривать было невозможно, в семье за старшего был (и остается Юра). Пришлось перестраивать намеченные планы съемок.

Подружились. Марианна с коллегами помогли Юре и девочкам переселиться в другой дом, в фильме есть эпизоды и об этом. Они просто заплатили владельцу квартиры деньги, чтобы ребята могли жить отдельно от развеселых компаний мамы.

Оградить детей от алкоголиков должны были органы опеки и прочие организации, но дошли у них руки только по приезду киношников.

В те годы, когда снимался фильм, решилась и проблема с неуправляемой мамой: ее лишили родительских прав. Юру определили в ПТУ, Юлю - в детский дом в Снежном. Ульяне было 18, она сама должна была решить свою судьбу. Правда, соседи тревожатся за нее. Она и здесь никак не могла долго удержаться на одной работе, а теперь с сожителем уехала в Крым, как там у нее - трудно сказать.

Юлечка в детском доме. Это благоустроенное учреждение, там ею не нахвалятся. Сейчас она отдыхает в санатории.

А Юре по сей день достается по полной программе. Его было отчислили из снежнянского ПТУ, где он обучался профессии своей мечты (поваром хочет стать и даже обзавестись своим бизнесом). Потом его определили в макеевское училище. Парень его в прошлом году окончил, получив профессию газо-электросварщика. Но по специальности не работает - нет вакансий.

Где зарабатывает на хлеб, а также чтобы помогать сестричкам, за маму платить на Юлю алименты (он понемногу погашает долг), категорически отказывается говорить. И хозяина подведет, и работу может потерять. И что тогда? Копанок в поселке уже нет, бросить всё и уехать нельзя.

Стойкий оловянный солдатик

- Мама без меня совсем пропадет, - говорит Юра. - пока она со мной - держится, а уезжал в Киев на фестиваль, сорвалась...

Хатка, где жила мама с сожителем, стоит пустой: стены от копанок начали трещать, и пока Юра был в училище, она переселилась в домик, который арендовали для детей эстонцы. В этот дом Юра, застеснявшись, меня не пустил: мама, видимо, хорошо в отсутствие сына погуляла…

Только по нескольким репликам можно судить, что там делается. Света нет более полугода! Его обрезали за долги, а отчим, который, как ни горько это говорить, «к счастью», в очередной раз осужден, самостоятельно подключился было к сети. Но РЭС нагрянул снова, выписал штрафы: несколько тысяч надо уплатить. За «того дядю» Юра не собирается этого делать, тем более, что он там не прописан.

Он вообще нигде после училища до сего дня не зарегистрирован. Собрал уже документы, написал в паспортный стол объяснение, на днях всё должно решиться. Хочет снять квартиру (недорого, конечно), чтобы выехать наконец из поселка. Может, и мама окончательно одумается. Сейчас от центра занятости она учится на повара, но потом еще же надо и работу найти. Так что пока ее кормит со своего небогатого заработка сын. Кстати, Юра постоянно подчеркивает, что, когда трезвая, она умница, каких мало.

О получении квартиры (он состоит на учете) мечтать не приходится. Наследство от родного деда внуки не получили. В феврале умерла, пережив мужа на девять лет, супруга деда Володи, но, говорят, ее опустевшую квартиру уже кто-то то ли купил, то ли «прикарманил»… Да и имеют ли внуки права на нее?

- Мы вообще жили при живом еще деде, как какие-то «левые» родственники, ничего нам не перепадало, - сетует парнишка. - Кстати, представьте, на могиле деда даже памятника нет. Я мечтаю, когда заработаю много денег, и отцу его установить, и дедушке.

Елена Коновалова, соседка Юры, горько бросила, мол, многие его ровесники сидят на шее у родителей, работы достойной для молодежи нет. Сейчас женщине проще куда-то устроиться, чем мужчине. А этот стойкий оловянный солдатик еще борется, семью содержит. Дай ему Бог!

Родной якорь

Три года съемки Юра вспоминает с радостью. Интересно было работать, и, главное - общаться совсем на другом уровне. Пока у многих живы впечатления от фильма, поступают разные деловые предложения. Но, как ни дико это звучит, якорем, привязывающим его к этой нищей жизни, остается его мама.

Директор детского дома Светлана Болдарева рассказала, что как-то пришла сюда женщина, попросившая разрешения повидаться с Юлей, назвалась знакомой.

- Но черты лица выдали в ней маму девочки, - говорит она. - Пришлось ей объяснить, что, поскольку она лишена родительских прав, то разрешение пообщаться с дочкой она может получить только в суде. Более того, предоставить медицинские справки, что здорова.

Больше женщина не приходила.